Началось все с сущего пустяка – с размолвки двух товарищей. Но, когда в такое дело вмешивается женщина и рябая свинья, однозначно ждать беды…
    Вологодский «Свой театр» уже знаком орловскому зрителю по участию в прошлых фестивалях. Даже больше: он любим и ожидаем на орловской сцене.
    Разве можно забыть создателя театра Всеволода Чубенко и его неповторимого Кысю! И вот теперь – новая встреча. На сей раз спектакль-шутка «Ссора» по повести Н.В.Гоголя.
    Повздорили давнишние друзья Иван Иванович (заслуженный артист России Всеволод Чубенко) и Иван Никифорович (заслуженный артист России Олег Емельянов). Казалось бы, мелочь, а обернулось все…чудесной постановкой, где и философии, и искрометному юмору, и острой сатире место нашлось.
    Актерско-режиссерский дуэт Чубенко-Емельянов, без сомнения, можно назвать одним из лучших (кстати, оформление спектакля тоже дело их рук). Двух артистов объединяет не только талант, но и многолетняя дружба. Поэтому и удается проникновенно отражать приятельские отношения, играть так, что слово Гоголя звучит, поет, пронзает пространство, как затронутая задумчивым смычком струна. В этом есть неуемная творческая жадность: чтобы ничего не упустить, чтобы ничего «наполовину». Но артисты не чахнут бесцельно над златом, оставленным в наследство классиком. Они с упоенной тщательностью берут каждую фразу, рассматривают ее, будто золотой рубль на солнце, и отблеск этот радует зрителей неповторимым сиянием таланта.
    Даже непонятно, как охарактеризовать участников дуэта, словно легкий волан посылающих друг другу импульсы непонятной пленительной энергии, заставляющих мир жить вместе с ними, сочувствовать, удивляться, неистовствовать. И вот ведь удивительно: герои враждуют уже не на шутку, борясь за зрительское одобрение, но никто из актеров в этой перепалке не пытается солировать. Они «внутри» своих персонажей, управляют ими, но не теряют способности иронизировать над персонажами и самими собой.
    Артисты выводят на сцену целый легион образов. Миг – и перед нами уже «совсем не тот» Иван Иванович, или судья, или Агафья Федосеевна, или незадачливый полицейский. Да хоть рябая свинья!
    Чубенко и Емельянов понимают силу создаваемого ими эффекта многообразия сценического действа. Это еще более подзадоривает. Откуда ни возьмись возникает целый хор живых и совершенно самостоятельных голосов. Минимум средств для перевоплощения – максимум таланта. Самый притязательный зритель будет в восторге.
    Два стула, натянутая бельевая веревка и письменный стол на сцене.
    Неспешная музыка… Куда спешить-то: рабочий день начинается. В… скажем так, - в одном ведомстве (весьма похожем на налоговую инспекцию) два прилежных служащих «ревизуют» Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Первый «имеет дар говорить чрезвычайно приятно». Второй «все больше молчит». Первый бреет бороду раз в неделю, второй – два. «Но оба не любят блох и оба прекрасные люди», - выносят свой вердикт ревизоры.
    Из увлеченной беседы постепенно рождаются главные герои. Какие трогательные отношения, «всяческие знаки дружбы»! Но вот захотелось крепкому хозяину, человеку деятельному Ивану Ивановичу выпросить ружье у старого приятеля, а получил почтенный дворянин вместо оного оскорбление в самом низком роде. При честных людях и произнести страшно: «Гусак»! (Прости, Господи).
    Хорошо с этой компанией. Здорово наблюдать, как растет градус спора. Иван Иванович все старается найти нужный подход. Иван Никифорович составляет список сделанных товарищу благодеяний, загорается интересом, когда речь заходит об обмене. Пока получается петь слаженно, но напряжение все усиливается…
    И на бельевую веревку вывешивается не просто грязное белье…
    Ссора не заставила себя долго ждать. Апогей всего, конец дружбы и начало многолетней тяжбы. Как черт из табакерки появляется Агафья Федосеевна (В. Чубенко), науськивающая Ивана Никифоровича. Вот и не верь, что все зло от женщин.
    Теперь одна дорога – к судье, в которого поочередно превращается Чубенко и Емельянов, чтобы у обоих Иванов была возможность высказаться.
    Тот, который Иванович, читает свой пасквиль с надрывом и душевным страданием, то краснея, то бледнея. Как не удивиться «размаху» его пера!
    Никифорович попроще, но обвинения не менее серьезны: «разбойник, святотатец, мошенник». Последние намеки на восстановление добрососедских отношений: два вершителя судеб словно малые дети безуспешно пытаются примириться, подталкиваемые друзьями. Мизинцы полукокетливо, полунаивно скрещены. И души устремились было в объятия друг к другу… Но не судьба! Какая печаль!
    Если б не суд, который и тогда уже был самым гуманным и затяжным в мире, эта история закончилась бы чем-нибудь в конце концов. Но, очевидно, и сегодня два Ивана с минуты на минуту ждут завершения дела. Естественно, каждый из них – в свою пользу.
    Один из самых ироничных спектаклей заканчивается вполне серьезной и печально фразой: «Скучно на этом свете, господа!» Оттого, что так легко разрушить все самое доброе и светлое.
    Действительно было бы скучно, если бы не такие истории, если бы не такие постановки.



ОЛЬГА ФРОЛОВА.