Сайт газеты "Орловская правда", 7 июня 2011 г.


ОРЕЛ - РОДИНА... «НОВОЙ ДРАМЫ»


    Как уже сообщала наша газета, в Орле проходит Международный театральный фестиваль «LUDI». Режим фестиваля очень насыщенный: спектакли даются на разных площадках, практически non stop, после каждого члены уважаемого жюри собираются на обсуждение… Наш брат газетчик не всегда успевает посмотреть заявленные в программе спектакли, но исходя из того, что удалось увидеть, уже сейчас можно сказать, что благодаря фестивалю Орел в эти насыщенные дни является передовой театрального фронта. Перед нами — просто россыпь бриллиантов чистой воды из копилки Мельпомены.
    Плеяда замечательно талантливых актеров, драматургов, режиссеров из России, Украины, Молдовы, Литвы, Израиля преподносит орловцам образцы театра классического и экспериментального, при этом на первый план выступают то необычная творческая индивидуальность (Александрас Рубиновас «Коба», Юрий Андрющенко «Бал Господень», Ирина Евдокимова «Никто»), то удивительное созвучие актерского ансамбля («Вечер», театр «Русский стиль», Орел; «Скамейка», «Наш театр», Санкт-Петербург), то опрокидывающая все каноны новаторская драматургия («Класс Бенто Бончева» — автор пьесы Максим Курочкин), то смелая захватывающая режиссура («Маленькие трагедии», Геннадий Тростянецкий, театр «Свободное пространство»). Просто пиршество для театральных гурманов.
    Надо отдать должное смелости устроителей фестиваля, открывших этот праздник театра именно образчиком «новой драмы» — спектаклем Центра драматургии и режиссуры (Москва) «Класс Бенто Бончева». Фраза идеолога «новой драмы», автора нашумевшего «Манифеста», режиссера-постановщика этого спектакля Михаила Угарова: «Трудно, но нужно быть чужим на этом Празднике театра» — как нельзя точно отражает впечатления зрителя. Нет — помпезности, нет — красивости, нет — ходульности, пафосности, демагогии, морализаторству… Словом, этот спектакль говорит «нет» всему тому, что не нравится в традиционном театре основоположникам новой волны. По-моему, самой большой похвалой для авторов спектакля стало бы заключение «Спектакль прост как жизнь», причем без запятой перед «как».
    На первый взгляд кажется, что спектакль «сырой», т. е. непродуманный, непроработанный. На пустой сцене идет читка пьесы. Актеры сидят на стульях по периметру площадки и время от времени поднимаются, подходят к авансцене и читают в обыденной манере текст своей роли. Костюмы обычные, ничем не отличающиеся от тех, что на зрителях (иногда, правда, одежда вовсе отсутствует на актерах). Как будто нет режиссуры, как будто нет сценографии, как будто нет актерской игры. Главное — текст, идеи (недаром авторы так настаивали на определении жанра спектакля как комедия идей), вернее, конфликт идей. Конфликт между носителями противоположных идей. Если кто изучал курс истории драматургии, то скажет — как у Ибсена (и будет не прав, Курочкин — он не Ибсен, «он другой»). Время действия — как будто 22-й век, но идея — «любви на самом деле не бывает» — уже вызывает понимание в наше с вами рационалистичное время. По мысли драматурга Максима Курочкина, в 22-м веке это смутное подозрение перерастет не просто в убежденность — в трезвую практику. Студент Бенто — типичный представитель того времени, когда обнаженное тело противоположного пола не вызывает никаких эмоций, более того, он не оставляет чувству любви никаких шансов выжить в мире людей. Его оппонент — Профессор — в любовь отчаянно верит и пытается найти тому реальные доказательства, впрочем, без особой надежды, что это произойдет при его жизни. Забегая вперед, скажем, что к финалу спектакля идея Профессора («и все-таки любовь есть») восторжествует, а Бенто, «народивший» к тому времени шестерых детей самым заурядным физиологическим способом (который, кстати, для тех, кто уже подзабыл, был продемонстрирован на большом экране), все еще остается проповедником изжившей себя идеи.
    Как уже было сказано, замысел режиссера Михаила Угарова полностью соответствует заявленному принципу новой драмы — никаких «красивостей», никаких претензий на традиционную театральность, все буднично и натуралистично. Может быть, кого-то из орловской публики это покоробило, возможно, кто-то и не принял такой способ говорить о любви со сцены. А для кого-то эта небанальная антиромантичность стала убедительнейшим аргументом в защиту подлинного романтизма чувства, которое движет миром.
    Сейчас скажу то, за что меня задушат орловские литературоведы: наш гениальный земляк Тургенев в образе Базарова предвидел появление в России… новой драмы начала 21-го века. Помните сакраментальную фразу Базарова: «Аркадий, не говори красиво!»? «Красота погубит мир!» — девиз нигилистов-новодрамовцев. А эти высказывания Базарова: «Зачем говорить о любви», «Разве человек всегда может громко сказать все, что в нем происходит?», «Любовь — форма», «противоположное общее место» — разве не из их лексикона? Отношения традиционного театра и новаторской новой драмы некоторые критики прямо называют «противостоянием поколений». Словом, «Отцы и дети». И мы, вместе с Тургеневым и авторами спектакля «Класс Бенто Бончева», верим, что и в 22-м веке любовь будет жить и побеждать.
    …О некоторых других спектаклях фестиваля поговорим попозже. Опаздываю на очередной!