ЭТОТ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ "КЫСЯ"...


    О моноспектакле "Кыся" ("Свой театр", Вологда; режиссер – Яков Рубин) довелось слышать много отзывов, причем неизменно восторженных. Увлекательные зарубежные похождения беспородного питерского кота Мартына, вышедшие из-под пера Владимира Кунина и воплощенные на сцене заслуженным артистом России Всеволодом Чубенко, объехали под бурные аплодисменты добрых пол-Европы и получили огромное количество наград на всевозможных фестивалях. Наконец дошла очередь и до Орла…
    …Стало ясно сразу: Чубенко – артист-фейерверк. Каждого возникающего на пути своего пушистого героя персонажа он не только обозначал, но проигрывал с таким мастерством, что просто дух захватывало. Все эти пилипенки, васьки, бармены, алики, лысые, коты, собаки, лисы и прочая и прочая – у каждого своя, неповторимая манера разговора, пластика, психология. Глубокий, добродушный бас еще одного ставшего близким, кроме хозяина Шуры, человека – дальнобойщика Водилы. Слегка истерическое, ласково-заискивающее подтявкивание неожиданной любви – собачки (не удивляйтесь, именно собачки) Дженни. Наивно-восторженные интонации встретившейся в Германии одинокой медсестрички Тани… А на сцене был всего один – в старых, потертых джинсах, заношенной толстовке, спрятавший в шерстяные перчатки и носки когти-царапки... Кот? Человек? Видимо, уже неважно…
     За спиной у Кыси (такое имя дал своему новому другу Водила) – в ширину сцены, весь в прорехах и зацепках, гамак. То, что называется "полифункциональная декорация". Это и проволочный забор института физиологии, и кабина фуры, и больничная койка, и корабельный трюм, и очевидная метафора множества безвыходных, казалось бы, ситуаций, в которые то и дело попадает русский котяра и из которых он успешно выпутывается. А может, в такую вот (незримую, правда) сеть Кыся своим теплом "улавливает" чистые, неиспорченные человеческие души?.. В общем, каждый зритель может много чего себе напридумывать. На то оно, образное мышление, и существует.
    Хотя, опять же, во время самого спектакля что-то там в голове логически раскладывать не получается – здесь уследить бы за тем, что непосредственно перед глазами. Темпоритм у "Кыси", действительно, бешеный и вполне передает динамику литературного первоисточника. Вообще, стилистика Кунина нашла в спектакле вологодского театра очень удачное отражение. Опасности, погони, криминальные истории, бесчисленные сексуальные подвиги хвостатого казановы, его едкие сатирические замечания и внезапные лирико-философские рассуждения… Все – на одном дыхании, легко, словно играючи. Лица, физиономии, рожи; морды – не обязательно у животных, на то спектакль и обозначен как "бестиарий нашего времени". Ну, и, конечно, всяких "жизненных реалий", узнаваемых ситуаций – хоть отбавляй. А вместе с ними "вылезло" на театральную сцену и родное крепкое словцо.
    Последнее, кстати, никоим образом слуха не резало. Да и что такого, в самом деле, мог наговорить нам Кыся, чего мы не слышали собственными ушами? Бедняге-коту (а в равной мере и самому актеру) пришлось даже перестраховаться и в самом начале рассказа заявить, что за весь употребленный сегодня мат он никакой ответственности не несет: ругаются, мол, не кошки, а люди. Но это, с моей точки зрения, было уже лишним. Понятно, что будь Кыся в своих речах деликатен, приглажен и интеллигентен, как рояль, передаваемые им события неизбежно выглядели бы фальшивыми и ненатуральными.
    Да и не в этом же дело, в конце концов. Разумеется, мат в "Кысе" не ради мата, так же как и виртуозная техника изображения – не ради пустой демонстрации своих возможностей. За всей этой феерией постепенно бледными тенями встают и одиночество, и страх, и боль, и бесконечная преданность... И то, что они успешно "упакованы" в такую яркую, развлекательную "обертку", не делает их менее выразительными.
    …Принимали спектакль в Орле так же тепло, как и во всех городах, где он с 2001-го года успел побывать: дивились схваченным с почти фотографической точностью человеческим и животным типам, живо реагировали на острые замечания, от души смеялись… С удовольствием присоединяясь к финальным аплодисментам, все же подумала: есть-таки в них доля своеобразного эстрадно-концертного отношения к по-настоящему глубокой работе актера. Мол, эк мужик жарит, еще бы чего-нибудь забомбил в том же духе. Хотя, наверное, ничего криминального в этом нет. Ведь, как известно, одними высокими трагедиями душа сыта не будет…



ЮЛИЯ АСТРАХАН.