ЧЕРНО-БЕЛАЯ ПРЕМЬЕРА ОРЛОВСКОГО ТЮЗА


    Это понятно, что с 16-го октября уже прошло энное количество времени, но как-то, знаете, именно сейчас хочется поговорить о последней премьере театра "Свободное пространство" – сценической композиции по книге-автобиографии испанца Рубена Давида Гонсалеса Гальего "Белое на черном" (режиссер – лауреат Государственной премии Геннадий Тростянецкий; ассистент режиссера – Сергей Пузырев).
    …Ушла со сцены девушка из зала, только что написавшая по просьбе одного из актеров на листе бумаги всего одно слово – имя автора, Рубен. На пока еще белоснежную поверхность новорожденного спектакля легла первая темная тень… Быть может, она и задала ему тональность, слепила его, как через несколько минут попыталась вылепить самого Гальего (Артем Исаков) замедленная, словно в кинохронике, однако на поверку очень решительная массовка, изображающая советских партийных деятелей времен 50-летия Октябрьской революции. Рождением своим наш герой оказывается обязан первому же яркому цветовому всплеску постановки – любви русского и испанки, то есть, попранию определенных рамок. Но так получится, что почти вся обозначенная в спектакле жизнь Рубена пройдет, теми или иными рамками ограниченная. Рамками бесконечного одиночества оставшегося без родителей ребенка. Рамками больного, искалеченного тела, общественного диагноза "хомо дебилиус", отвращения или жалости окружающих. Рамками сперва больничной палаты, затем детдома, дома престарелых, великой и нищей коммунистической страны… Рамками, которые сам Гальего всеми силами будет пытаться если не уничтожить, то, по крайней мере, раздвинуть как можно шире.
    Точно так же расширяется и полотно спектакля, вбирая в себя все новых и новых персонажей. В поле зрения Рубена попадают больничная ворчуня–уборщица (заслуженная артистка России Маргарита Рыжикова), смотрящий на пациента как на живое пособие по медицине хирург (Станислав Иванов), первая любовь мальчика-инвалида – солнечная, непоседливая испанка (Наталья Шутеева), первые же его друзья – неходячие детдомовские "пацаны" (Дмитрий Литвинцев, Сергей Козлов, Ростислав Билык и другие), местная учительница тире надзирательница (Валерия Жилина), очень себе на уме старушка из дома престарелых (Оксана Петрунина)… Отчаянно борется за свое право быть таким же, как все, детдомовец Саша (Станислав Иванов). Будто дирижирует всем происходящим циничный желто-рыжий клоун (Алексей Карза). Открывает Гальего такую трудную для него истину – слово "мама" в жизни человека не может быть лишним – легкий, как перышко, и очень трогательный Дурачок (Артур Горбунов)…
    По замыслу художника постановки, Дарьи Белой, все эти люди – черные или цветные пятна на белом, словно выложенном больничным кафелем пространстве жизни испанского подростка. Образ самого Рубена за ними постепенно растворяется, он все реже появляется на сцене как самостоятельный персонаж, а не участник массовки или рассказчик, все реже – и, наконец, и вовсе исчезает. Наверное, это было задумано режиссером как слияние судьбы одного конкретного человека с судьбами всех, обиженных богом и людьми, – детдомовцев, инвалидов, больных стариков, оказавшихся волей обстоятельств в таком глухом и страшном одиночестве, что лучше уж смерть, чем такая жизнь... На деле, к сожалению, такого ощущения не возникло. Со второй половины спектакля главный герой просто время от времени куда-то пропадал, повествование перескакивало на новый виток, и чувства цельности не получалось.
    Это ощущение мозаичности еще больше усилили всевозможные режиссерские находки Геннадия Тростянецкого. Им действительно несть числа, и все они очень красивые, тонкие: когда их считываешь, получаешь настоящее эстетическое удовольствие. Особенно от пластических вставок (режиссер-хореограф – Светлана Щекотихина) – как под скрипичный визгливый распил ломали в больнице тело Рубена, а заодно с телом пытались довести "до ума" и душу; или как пытались внести свою лепту в воспитание детдомовского новичка разномастные, каждый со своей манерой преподавания, учителя – то оглушающе громко, а то неслышно вовсе, в зависимости от того, зажимал Рубен уши или нет… И все бы хорошо, но подвело, опять-таки, отсутствие какой–то общей, связующей линии – если хотите, некой воображаемой путеводной нити, по которой можно было бы уверенно пройти через весь спектакль...
    …Поднимается над детдомовской реальностью символический голубь, уносящий письмо Дурачка своей маме с криком о помощи. Лопаются над головами героев нежные мыльные пузыри. Появляются и исчезают на белом кафеле стены разноцветные, чуть не в метр высотой буквы: "Мама, ищу, люблю"… Истошно требует себе смерти замученный Рубен – и словно отвечают на его крик те, кто уже успокоил свое сердце вечным покоем: старушка-Кормилица из дома престарелых, ушедший из жизни "четко, по инструкции" инвалид Великой Отечественной (Алексей Карза), детдомовский приятель Рубена Сережа (Ростислав Билык)… Самого Гальего ждет спасение: неожиданно войдет в спектакль девушка Катя – и, полюбив, попросту украдет его в свой, такой же нелепый, но уже цветной мир. А за оставшихся по ту сторону – что же? – только молитва, сотни бумажек с именами тех, за кого надо поставить Богу свечку, да финальные слова, уже от себя самой, так же внезапно поднявшейся на сцену актрисы Елены Крайней: "Если не я подумаю о них, то кто ж тогда?"...
    И еще одно, мой терпеливый читатель: спектакль "Белое на черном" смотреть иногда страшно, иногда больно, иногда – стыдно… Но делать это обязательно нужно, хотя бы для того, чтобы увидеть действительно редкую на сценах орловских театров гостью – Красоту в одной из самых уродливых ее ипостасей.

ЮЛИЯ АСТРАХАН